Мы сидели в светлой комнатке с деревянными слегка наклонными с одной
стороны стенами, кажется, это был верхний этаж загородного дома.
Большие окна, много солнечного света, и вся комната заставлена с одной
стороны приборами по большей части непонятного предназначения, с другой
стороны столами с химической посудой. Мы - это я (физически старше, чем
сейчас, и внешность у меня была совершенно другая - высокий рост,
светлые от природы вьющиеся волосы, длинные ноги, которые ещё некуда
было деть, сидя на низком стуле и за столом, под которым стояла
какая-то коробка; на мне была военная форма то ли серого, то ли
серо-зелёного цвета), А.Л. Чижевский (ещё совсем молодой), К.Э.
Циолковский (на вид лет 40-50, чёрнобородый, с густой седеющей
шевелюрой) и почему-то В. фон Браун или кто-то похожий на него скорее
энергетически (вот откуда мне знать энергетику фон Брауна, а?), чем
внешне (лицо его было в тени, и я с трудом могла его разглядеть, но
знала, что в эту комнату тайно пришла именно с ним). Мы говорили об
аэроионах, об их влиянии на жизнь, и хотя по убеждениям могли бы стать
врагами, наука объединила нас на время того разговора, и всё остальное
перестало иметь значение. В комнате была очень тёплая уютная атмосфера.
В такой комнате хотелось бы жить всегда. Здесь приятно работать, здесь,
кажется, мысль функционировала по-другому, здесь всё было создано для
того, чтобы в этой комнате делались научные открытия.
А потом в
комнату ворвались вооружённые люди и набросились на всех без всяких
объяснений. Кажется, это был ккой-то отряд специального назначения, и я
почувствовала крайнюю ярость, я сопротивлялась, как могла, я отбивалась
от них когтями длиной сантиметров 15, кусалась, и зубы мои были, как у
хищного зверя, и я ещё больше зверела от вкуса и вида их крови... мне
нравился процесс убийства. Но их было больше, намного больше, и
несколько трупов не намного ослабили их ряды...
Что было дальше, я
не помню, осталось только смутное впечатление, налёт воспоминания о
серых шершавых стенах, длинных запутанных коридорах, предательстве и
оружии...
А потом, когда я, едё даже не проснувшись, подумала, что
надо бы встать и записать это, перед моими закрытыми глазами возник мой
стол, монитор с крупными цифрами, показывающими время, и я подумала, что просыпаться не
стоит, что надо постараться не забыть, и утром всё записать, и
провалилась в продолжение того, что многие люди сочли бы кошмаром...
стороны стенами, кажется, это был верхний этаж загородного дома.
Большие окна, много солнечного света, и вся комната заставлена с одной
стороны приборами по большей части непонятного предназначения, с другой
стороны столами с химической посудой. Мы - это я (физически старше, чем
сейчас, и внешность у меня была совершенно другая - высокий рост,
светлые от природы вьющиеся волосы, длинные ноги, которые ещё некуда
было деть, сидя на низком стуле и за столом, под которым стояла
какая-то коробка; на мне была военная форма то ли серого, то ли
серо-зелёного цвета), А.Л. Чижевский (ещё совсем молодой), К.Э.
Циолковский (на вид лет 40-50, чёрнобородый, с густой седеющей
шевелюрой) и почему-то В. фон Браун или кто-то похожий на него скорее
энергетически (вот откуда мне знать энергетику фон Брауна, а?), чем
внешне (лицо его было в тени, и я с трудом могла его разглядеть, но
знала, что в эту комнату тайно пришла именно с ним). Мы говорили об
аэроионах, об их влиянии на жизнь, и хотя по убеждениям могли бы стать
врагами, наука объединила нас на время того разговора, и всё остальное
перестало иметь значение. В комнате была очень тёплая уютная атмосфера.
В такой комнате хотелось бы жить всегда. Здесь приятно работать, здесь,
кажется, мысль функционировала по-другому, здесь всё было создано для
того, чтобы в этой комнате делались научные открытия.
А потом в
комнату ворвались вооружённые люди и набросились на всех без всяких
объяснений. Кажется, это был ккой-то отряд специального назначения, и я
почувствовала крайнюю ярость, я сопротивлялась, как могла, я отбивалась
от них когтями длиной сантиметров 15, кусалась, и зубы мои были, как у
хищного зверя, и я ещё больше зверела от вкуса и вида их крови... мне
нравился процесс убийства. Но их было больше, намного больше, и
несколько трупов не намного ослабили их ряды...
Что было дальше, я
не помню, осталось только смутное впечатление, налёт воспоминания о
серых шершавых стенах, длинных запутанных коридорах, предательстве и
оружии...
А потом, когда я, едё даже не проснувшись, подумала, что
надо бы встать и записать это, перед моими закрытыми глазами возник мой
стол, монитор с крупными цифрами, показывающими время, и я подумала, что просыпаться не
стоит, что надо постараться не забыть, и утром всё записать, и
провалилась в продолжение того, что многие люди сочли бы кошмаром...